Книги о Владимире Ивасюке и песенники

Монолог перед лицом сына

Раздел четырнадцатый

С утра до вечера Володю словно окутывают волны мелодий, не выпускают из своего плена. Перед тем, как идти в институт, он хоть на полчаса, но садится за рояль, пальцы в беспамятстве бегают по клавишам и словно делятся своими затаенными мыслями. Или, может, где-то в глубине души собираются тучи, а в них бушуют грозы с молниями, которые требовали выхода на волю.

Галя уже на улице, а Володя еще за инструментом.

Мединститутский музыкальный круг кажется тесным, его ограничивают чисто медико-специальные интересы, и бывает даже неудобно вести постоянный разговор о музыке, в то время, когда его товарищи заняты медицинскими делами, живут ими. Володя ж пленен образами Карпат, романтикой гуцульского фольклора, красотой яров и равнин, ему хочется выйти за границы аматорства, которое только подслащивает спорадичной работой острую жажду музыки. Складывается впечатление, что в медицину попал вследствие давления обстоятельств, из-за досадного недоразумения или по воле родителей.

Володя оказывается в черновицком инструментальном ансамбле «Карпаты», который был при Доме текстильщиков под руководством Валерия Громцева. Там работает несколько хороших музыкантов, одержимых, как и Володя, песней, мелодией. Они, профессионалы, охотно впускают в свою среду новичка, который может считаться ровней наилучшим скрипачам и гитаристам.

Володя возлагает надежды на этот коллектив и изо всех сил помогает ему стать на ноги и завоевать симпатии молодежи. Газета «Советская Буковина» от 28 декабря 1968 года помещает фотографию ансамбля со словами:

«Молодые музыканты: Леонид Лебедь, работает в черновицком Доме офицеров, Владимир Ивасюк — студент Медицинского института, Александр Цехмистер учится в культпросветном училище. Руководит молодежным коллективом третьекурсник музыкального училища Валерий Громцев.

Первый год звучат мелодии в исполнении «Карпат». Но и буковинцы, и жители других областей Украины уже имели возможность познакомиться с их заделом: молодые музыканты выступали в программе «Камертон хорошего настроения», которую недавно Черновицкая студия телевидения транслировала на всю Украину».

Под звуки Володиных песен («Я пойду в далекие горы», «Странствующий музыкант» и др.), к которым молодежь относится очень благосклонно, проходит зима. В апреле 1969 года проходит совет буковинской творческой молодежи, созванный областным комитетом комсомола. Приглашены писатели, композиторы, художники, комсомольские работники, рабочие фабрик и заводов. В докладе секретаря обкома партии В. М. Курило часто вспоминалось имя Володи. Его отметили в своих выступлениях актер и драматург О. Ананьев и ответственный секретарь Черновицкого отделения СПУ М. Бурбак.

После совета организован большой концерт, на котором блестяще выступила молодая учительница музыки одной из черновицких школ София Ротару.

17 апреля 1969 года областная газета «Зориле Буковиней» печатает статью А. Андрейчука «Горизонты творческой молодежи», в которой идет речь о том, что песни Володи полюбились молодежи, молодой композитор отличается как хорошо образованный и одаренный музыкант.

Для меня, отца, очень заметна одна вещь: Володя развивается с каждой песней, его творчество набирает новых позитивных черт, свойств. Она — не вспышка аффектированного юноши, а потребность самовыражения молодого творца.

Володя любит путешествовать. На Буковине и Гуцульщине уже, наверное, нет такого уголка, где бы он не побывал. Нет и волшебного вида, которым бы он не любовался. Что его манит к далеким горизонтам, не давая покоя каждый год? Красота нашей родной земли и ее людей.

В этом году его мыслями овладевают Кавказские горы. Он должен туда поехать, успокоить свое задетое тройкой по гистологии самолюбие. Немного позже Володя «схватит» и двойку по патанатомии, и это навсегда закрепит за ним репутацию независимого ни от кого студента.

Наша семья готовится ехать в Бердянск. Мы очень любим Азовское море с его лучшими в Европе пляжами, более теплой, чем в Черном море, водой. Тут родина нашей матери. Детство и юность она провела, правда, на берегу Днепра, но в середине 30-х годов родители были вынуждены перебраться в Бердянск.

Мы даем Володе право выбора. Он едет на Кавказ, его влечет Эльбрус. О величии этой горы он начитался и наслушался от людей, которые уже там бывали. Все это возбуждало его воображение. А кавказцы нравились ему своей простотой, веселостью и остроумием.

Чтобы не перегружать семейный бюджет своей поездкой, после экзаменационной сессии Володя идет работать художником в одну из черновицких учреждений, где за короткое время ему удается выполнить довольно сложный заказ. Он хорошо зарабатывает. К этому заработку мы добавляем немного денег, а Галя — свою стипендию за два летних месяца (56 руб.)

В августе Володя вместе со своим другом Александром Луценко отправляется в далекую дорогу. Их туристическая группа пребывает на протяжении десяти дней в Перекопе, а одну неделю — на берегу Черного моря. Володя загорел, возмужал, словно набрал в себя силы Кавказских гор. Очень доволен поездкой. Возвращается домой в осетинском свитере, купленном на сэкономленные деньги.

Не успев отдохнуть после изнурительной дороги, он снова пускается в путешествия карпатскими селами, равнинами, записывает народные песни. Посещает село Чорторию, гостит в чрезвычайно певучей семье Миколайчуков. Его очаровывают братья знаменитого киноактера Ивана Миколайчука, записывает от них немало народных песен, которые мы часто исполняем в семье.

Ценой любых усилий ему хочется найти толкование поэтической загадки — червоной руты, которая завязла ему в сердце, как заноза. но приезжает разочарованным. Нам понятно: этой загадки ему не отгадать.

Володя в этот раз, правда, ключ к червоной руте не нашел, но ему посчастливилось встретиться в карпатском селе Ясенях с популярной киевской певицей Лидией Видаш, лучшей в 60-е года исполнительницей украинских романсов.

Володя знакомит ее с несколькими своими произведениями. Они нравятся певице, которая вносит их в свой репертуар. Это — «А на нашей улице расцвели каштаны» и «Я пойду в далекие горы». Той же осенью Лидия Видаш исполняет их на Республиканском радио. Произведения хорошо прозвучали, но это не помешало Володе через некоторое время написать певице письмо и попросить, чтобы она не исполняла «А на нашей улице расцвели каштаны», которая, по его мнению, «недовершенная проба пера», которая отстала своей формой и не будет звучать так, как могла звучать несколько лет назад.

Лидия Видаш не послушала автора — записала песню, ее часто передавали по радио. Володя, правда, хмурился, когда ее слушал. Он никогда не исполнял эту песню и даже не оставил ее следов в архиве.

С легкой руки Лидии Видаш Володины песни выходят к украинскому слушателю. С того времени, на протяжении десяти лет они будут звучать от Карпат в Владивостока.

…Осенью 1969 года заведующий кафедрой украинской литературы проф. В. М. Лесин дает мне двухмесячный отпуск для завершения кандидатской работы на тему: «Писатель-демократ Сильвестр Яричевский. Жизнь и творчество». Чтобы написать ее, мне обязательно нужно выехать из Черновцов. Дома ж невозможно сосредоточиться над собранным материалом и полностью отдаться работе: ежедневно дергают со всех сторон, постоянно звонят, студенты-заочники приезжают из районов с теми или другими вопросами.

Должен найти какой-нибудь тихий уголок и там продуктивно работать. И тот тихий уголок нахожу в Ирпене, в Доме творчества. Туда мне дают путевку на два месяца.

Беру с собой печатную машинку, чемодан с материалами и бегу из Черновцов. В Ирпене получаю светлую, уютную комнату, перед которой выстроился парад деревьев. Вокруг меня тишина и благодать, которую нарушает только постукивание печатной машинки в комнате, которая напротив моей.

Весь ныряю в работу, света ясного не вижу. С шести утра до полуночи. Никакой усталости, никаких перерывов для болтовни, хотя в Доме творчества находятся очень интересные, даже дорогие моему читательскому сердцу писатели.

Как-то в начале октября кто-то стучит в двери моей комнаты. Мелькнула мысль, что это стук Володи — я ж его знаю: ласковый и одновременно какой-то задиристый. После этого стука я обязательно увижу улыбающееся лицо сына.

Встаю на ноги и открываю. Так оно и есть — передо мной стоит чуть взволнованный, но веселый Володька.

— Не ожидал? Рад, что я приехал? — и обнимает меня.

Прислоняю его к грудям и почти кричу на всю комнату:

— Ты очень умно поступил мальчик! Я рад, что вижу тебя! — и даже не расспрашиваю его об институтских делах, чтобы он не подумал, что я в душе нарекаю на пропуски лекций. Главное, что он возле меня, все остальное — второстепенно.

Роботу откладываю — уже пора отдохнуть. Поражает Володин еще кавказский загар, бодрость, звонкий, искренний, почти детский смех.

В тот же день, после обеда, едем в Киев купить некоторые мелочи, которых нет в Черновцах. Весь следующий день гуляем в Ирпене. Знакомлю его с писателями-донбассцами — Григорием Кривдой и Геннадием Головиным, которых часто будет вспоминать добрым словом. Позже он внимательно будет читать поэтическую книжку Г. Кривды, чтобы положить что-нибудь на ноты.

Берет под руку и говорит:

— Я приехал сюда, чтобы узнать о твоем здоровье и настроении.

— Спасибо, сын… Ты с малых лет такой…

— Кроме того, я привез сюрприз для тебя — новую песню, которая называется «Эхо твоих шагов». Нравится такое название?

— Свежее, сын. Еще нигде не встречалась.

— Это мы с Владимиром Вознюком написали в 21-й аудитории вашего филологического. Хочу, чтобы ты оценил. Послушай… — и Володя, едва прикрыв глаза, заводит своим негромким, приятным тенорком. Легкий румянец разливается на его лице. Мелодия стройная, задушевная, вся пронизанная подчеркнутой элегантностью, но не сентиментальностью, в ней, как и во всем, написанном Володей, слышна драматическая струя.

Володя увлечен своим новым произведением, считает его типичным украинским романсом.

— Это я написал для Лидии Видаш… Она сделает из этого романса шедевр.

Смотрю в его голубые, неспокойные глаза и говорю:

— Хороший романс. Оригинальный от начала до конца. Мелодичных штампов нет, а это очень важная примета.

— Это дорогая похвала. Самое страшное в творчестве, как и в литературе, штампы. Они убивают произведение. Гейне ж сказал, ясное дело, шутя: «Тот, кто впервые сравнил женщину с розой, был великий поэт. А тот, кто вторично сравнил женщину с розой, был великий глупец». В этой шутке есть глубокая творческая мудрость.

— Ты еще молод, но правильно понимаешь суть творчества.

После короткой молчанки, запавшей между нами, Володя спрашивает:

— Если я напишу пол сотни таких романсов, как это «Эхо…», что будет?

Володя весело улыбается и не сводит с меня своих проникновенных глаз.

— Получишь огромное творческое наслаждение. Это тебе добавит веры в собственные силы и утешение, что сделал хорошее дело для людей. И люди будут тебе благодарны… — Мы углубляемся в свои мысли, и между нами на несколько минут снова западает молчанка. Я ее нарушаю вопросом:

— Зачем ты пишешь свои композиции? Что они тебе дают?

От этого неожиданного и прямолинейного вопроса он смущается, но в то же мгновение успокаивается и отвечает:

— Каждое мое произведение, папа, порождает во мне болезненно-сладкую дрожь, которая обогащает мою духовную жизнь. Без нее в душе была бы полная пустота. Та дрожь делает сердце способным творить на свете добро.

— Мне нравиться, сын, твое проникновение в суть этого сложного вопроса. Что же, аванти, бамбино!

Два дня отдыхаем вместе. На третий день Володя собирается в Киев. Хочет еще встретиться с артисткой Лидией Видаш и предложить ей романс «Эхо твоих шагов». Ему нравится голос певицы, ее манера исполнения. Всегда говорит о ней с глубоким почтением. Такое отношение я объясняю тем, что певица с благосклонностью отнеслась к его песням, искренне оценила и дала им крылья. А это много стоит в начале творческого пути. Такой человек навсегда входит в биографию творца.

В Киеве Володя не встречается с Лидией Видаш — она на гастролях. Свою новую песню он посылает ей по почте. Немного позднее он пишет ей письмо: обращает внимание на песню «Эхо твоих шагов», которую можно записывать в любой интерпретации. Если есть возможность записать эту песню с большим составом оркестра, то очень хорошо — масса никогда не мешает, только ее нужно правильно и логично использовать».

Вернувшись в Черновцы, Володя полностью отдается учебе и работе с камерным оркестром — готовит программу к празднованию 100-летия с дня рождения В. И. Ленина. Берет участие в областном фестивале, посвященном этой дате. Выступление его оркестра и в этот раз было отмечено. В статье «Венок мелодий», напечатанной 9 января 1970 года в газете «Советская Буковина», В. Котиков и Т. Сулятицкий пишут:

«Порадовало выступление камерного оркестра Медицинского института, которым руководит студент, способный скрипач Владимир Ивасюк».

У Володи уже есть радостные новости, хорошие творческие успехи. Песню «Я пойду в далекие горы» публикуют в областных газетах «Советская Буковина» и «Зориле Буковиней» (молдавский перевод В. Терицану). «Эхо твоих шагов» передают по радио. Кроме того, Володя завершает работу над мелодией «Водограя» и сдает зимнюю сессию на «отлично».

Володька относится к тем юношам, на которых успех действует благотворно: не развивает в них гордовитости, высокомерия, надмерности, а наоборот, делает их простыми, скромными, товарищескими, способными понять радости и горе окружения, отзываться на них, в моральном плане быть надежной частью коллектива. Свои высокие моральные свойства он демонстрирует в семье — отношении к бабушке — моей матери. Бабушка очень старенькая — ей 86 лет, а четыре года назад потеряла зрение. Это очень плохо отражается на ее настроении, характере; стала капризная, придирчивая, подозрительная. Ее тяжелое состояние усиливается еще и тем, что невестка, жена брата Дмитрия, относится к ней с неприязнью. Я бы забрал ее к себе, в Черновцы, но бабушка говорить про это не хочет. Я, правда, не настаиваю, ведь у нас только две комнаты на шесть членов семьи. Конечно, это не может быть преградой для меня — я могу спать и на полу, ничего это случится со мной. Беда в том, что наше тогдашнее жилье выходило во двор, куда солнце никогда не заглядывало. А в Кицмане перед домом — роскошный зеленый двор, прекрасный цветник, волшебная освещенная солнцем площадка. К бабушке каждый день по несколько раз наведываются соседи, две родственницы: Параска Филипчук и Параска Перегинская. Они разговаривают с бабушкой, рассказывают ей последние Кицманские новости, часто и накормят ее, переоденут. И все это помогает бабушке как-то безболезненно переносить трагедию слепоты.

Но вот 86-летняя бабушка ослабла, а смотреть за ней некому. Брат Дмитрий, который работал завхозом больницы, рано утром шел на работу и возвращался только вечером. А Настя, его жена, работала заведующей магазином, тоже целыми днями была занята. Она, повторяю, с черной неблагодарностью относилась к бабушке.

В нашей семье встал вопрос: что делать? Как помочь старенькой?

Володя сразу же реагирует на эти вопросы:

— Я охотно проведу каждый свободный день возле больной бабушки. Если пропущу какие-то занятия, то большого греха в этом не будет. Скоро зимние вакации, и мы с Галей вообще будем жить в Кицмане. Дядя Дмитрий сказал же, что мы можем занять одну комнату. Там и к экзаменам будем готовиться. Оксаночка будет приезжать к нам. — В голосе Володи чувствуется что-то твердое, категоричное.

— Завтра я буду с бабушкой аж до прихода дяди Дмитрия, — отозвалась Галя.

— А я приеду тебе на смену, — говорит десятилетняя Оксаночка.

— Может и папа с мамой выберут часик… Так мы вместе не дадим бабушке бедовать, — Володя ходит немного возбужденно по комнате.

Своей добротой и простотой Володя трогает меня. В тот же таки день Галя выезжает в Кицмань. Дядя Дмитрий очень рад ее приезду. Дает ей комнату, где она может готовиться к экзаменам. Когда Галя едет сдавать экзамен, ее меняет Миля, а потом Володя. За бабушкой они старательно смотрят, из ложки кормят. Бабушка всегда чистенькая. Я очень рад и горжусь благородством своих детей. Смотрю на поступки Володи и думаю о его музыке. Она тоже такая чистая, благородная, высокоморальная, как и он сам.

Только благородный человек может творить красоту.

…С высокими и пылкими чувствами Володя всегда относится к своим педагогам, особенно к тем, которые его обучали в музыкальной школе и Медицинском институте. Вспоминает о них с нескрываемой нежностью, даже с некоторой стыдом мальчика-второклассника, который должен демонстрировать перед любимыми учителями, как он использовал в жизни полученные у них знания и навыки.

При встречах с учителями никогда не отрицает сказанного ними, словно они орудуют аксиомами. Я никогда не слышал, чтобы он позволял себе плохо высказываться о них, а когда кто-то другой делал это в его присутствии, он отворачивался, не принимал участия в разговоре, пытался сменить его тему или направить его течение в другое русло.

Володя с большим почтением и благодарностью относится к своему учителю по классу скрипки в музыкальной школе — Юрию Николаевичу Визнюку.

Когда ранней весной 1970 года зашла речь о том, что черновицкие студенты-медики поедут в гости к винницким медикам, Володя очень разволновался и чуть ли не каждый день проводил репетиции со своим камерным оркестром. Ведь на концерте будет присутствовать Юрий Николаевич, который работает в Виннице директором музыкального училища. Володя переживает — он прекрасно знает требовательность своего учителя. Выступление камерного оркестра в Виннице будет еще одним трудным экзаменом в Володиной жизни. Поэтому нужно готовиться по-настоящему к этому испытанию.

Юрий Николаевич обнимает Володю, как сына. Водит его и Галю по училищу, где царит порядок, идеальная чистота, скромность и одновременно изысканность в оформлении коридоров и аудиторий. Во всем чувствуется какая-то возвышенная праздничность. Как было когда-то в Кицманской музыкальной школе.

Юрий Николаевич приглашает Галю и Володю на обед, предлагает им остаться в его семье на протяжении всех дней их пребывания в Виннице. Они не могут наговориться о родном Кицмане, Буковине, детстве, учебе, концертах, конкурсах скрипачей и виолончелистов. Успехи, неудачи… Все им близкое, дорогое, волнующее…

Присутствие учителя Володи в концертном зале сказывается очень хорошо и на настроении остальных членов камерного оркестра — они играют с энтузиазмом, вкладывают душу в каждую пьесу, их игра сложенная, страстная. Особенно ярко звучит «Элегия» Н. И. Глинки.

Юрий Николаевич хвалит Володин оркестр, говоря, что его звучание подчеркнуто музыкальное, поэтичное, задушевное. Оркестр волнует… Любая аудитория может оценить его работу очень высоко.

Винница очаровывает Володю и Галю. Они посещают там анатомический музей, дом-музей Н. И. Пирогова, дом-музей М. М. Коцюбинского. Когда возвращались домой, Юрий Николаевич провожал их со слезами на глазах.