Книги о Владимире Ивасюке и песенники

Жизнь и смерть Владимира Ивасюка

Покушение на «Червоную руту»

Итак, пришло время познакомить тебе, читатель, с выводами посмертной судебно-медицинской экспертизы. Документом, который подписали светила львовской медицины.

«1. Анализ архивной истории болезни Львовской областной психиатрической больницы на Ивасюка В. М. за 1977 год и катамнестическая оценка его поведения и деятельности за последние два года до смерти, дают основания считать, что Ивасюк В. М. страдал психиатрическим заболеванием в форме циклотимии. Заболевание в тот период проявлялось угнетенным настроением, заторможенностью подвижности, замедлением интеллектуальных процессов, спадом работоспособности, упертой бессонницей, суицидальными мыслями, что усложнялось рядом реактивных настроений (исключение из консерватории, тревога за продуктивность в работе, которая снизилась, неудовлетворенность собой). В процессе лечения депрессивное состояние сменилось на гипоманиакальное, настроение стало приподнятым, жизнерадостным, он стал энергичным, деятельным, активным, не чувствовал бывшей усталости, начал работать над новыми песнями и более серьезными произведениями. Отмеченное изменение синдромов присуще для фазности протекания циклотимии и подтверждает наличие этой болезни у Ивасюка В. М.

2. …Депрессивная фаза позднее у Ивасюка В. М. повторилась в более проявленной степени, чему способствовал ряд психотравмирующих моментов. Однако в связи с диссимуляцией своего состояния и суицидальных намерений, его поведение внешне носила формально-упорядоченный характер, и потому заболевание своевременно не было распознано.

3. В клинической картине депрессивной фазы циклотимии могут иметь место нездоровые идеи о самоубийстве и попытки покончить с жизнью.

4. Как видно по предоставленным материалам дела незадолго до самоубийства у Ивасюка В. М. снова начало ухудшаться его психическое состояние, что внешне проявлялось малозаметными признаками, не обращало на себя внимания окружающих и не вызывало настороженности близких, а именно: фон настроения был пониженным, он стал неразговорчивым, немного отстранялся от общения с окружающими, ни с кем своими переживаниями не делился, снизилась продуктивность в учебе и творческой деятельности, возникла академическая задолженность в консерватории, трудности в написании сложных произведений. Обозначенная выше скрытая болезненная симптоматика усложнилась рядом психотравмирующих моментов. Особенно известие о том, что его кандидатура не была включена для получения премии Островского. Все это привело к реализации болезненных мыслей о самоубийстве, которые и раньше звучали в его болезненной симптоматике. Таким образом, Ивасюк В. М. совершил самоубийство, пребывая в болезненном состоянии психической деятельности, в депрессивной фазе циклотимии».

Что сказать в первую очередь? Оказывается, леча психо-депрессивный синдром, врачи просто не помогали юноше. Видите, диагноз циклотимия появляется только лишь в посмертном судебно-медицинском акте.

Второе. Возражая утверждению о трудностях в учебе, задолженности в консерватории, приведу показания декана композиторского факультета Львовской государственной консерватории С. Яворского:

«Ивасюка Владимира знаю как студента композиторского факультета на протяжении трех лет. Ныне Ивасюк учится на третьем курсе, к занятиям по специальности и теоретическим дисциплинам относится серьезно, полностью исполняет учебные задания. Желая досрочно окончить учебу в консерватории, он с 1978/79 учебного года параллельно с занятиями на третьем курсе посещает ряд лекций по программе четвертого курса.

…Как творческая индивидуальность Ивасюк В. развивается достаточно успешно, его произведения часто звучат в эфире, издаются в нотных издательствах. По завершении учебы в консерватории Ивасюк В. имеет все возможности стать членом Союза композиторов СССР. По характеру он человек спокойный, выдержанный, своей популярностью не хвастается, головокружения от популярности за ним не наблюдалось».

Вот вам и «академическая задолженность в консерватории», и «снижение продуктивности в учебной и творческой деятельности». Аргументируя свое несогласие с выводами светил львовской медицины, которые, как видим, натягивали на кисель шкурку, сошлюсь и на воспоминания отца композитора, который тщательно вел дневники, а также учет творческого задела сына. Михаил Григорьевич о львовском периоде сына, в частности, пишет:

«Володя обращается к новым, непривычным для него жанрам инструментальной музыки, создает череду пьес больших и малых форм, в частности вариации на темы украинских народных песен, «Сюиту для камерного оркестра» и др. (К слову, издательство «Музыкальная Украина» в скором времени издает инструментальные произведения В. Ивасюка, которые готовит к печати композитор Мирослав Скорик — И. Л.) Однако его любимыми жанрами остаются лирические. Он пишет в Львове более семидесяти песен, романсов, баллад, которые становятся украшением его творчества».

Добавлю еще и другое свидетельство Михаила Григорьевича, данное им во время следствия:

«На дне рождения сын рассказывал, что он в этом году окончит четвертый курс и останется написать дипломную работу. Он говорил, что после окончания консерватории он женится. На дне рождения была его любимая девушка Шкуркина Людмила Александровна. Она работает в Днепропетровском российском театре драмы».

Идет речь о 4 марта 1979 года, когда жить Володе оставалось 50 дней. Но где же они, те «болезненные мысли о самоубийстве»? Мужчина был настроен оптимистично, планировал свое будущее.

Ему, правда, не один разу мешали то будущее совершить. Ему все время вредили. Еще в Черновцах, потом в Львове, Киеве… Украинские чиновники от культуры и слуги компартаппарата все время подрезали крылья композитору-самородку. И факт с премией Островского, если пойти за следователем, по моему мнению, не мог стать той каплей, которая окончательно сломила волю молодого человека. Он был уже закален. И бунтовал против выстроенной компартией системы, благодаря которой украинцы нередко занимались самоедством.

«Однако успех молодого музыканта, — пишет в повести отец творца, — не остается без внимания другой категории людей: недоброжелателей и завистников. Некоторые члены областного объединения самодеятельных композиторов бунтуются против «Червоной руты» и «Водограя», пытаются их затмить своими жалобами в высшие инстанции. Они нарекают на то, что радио и телевидение передают в эфир произведения «студента-медика Ивасюка». Им, бесспорно, никак не смириться с тем, что скромный юноша, который даже не посещает из-за нехватки времени областное объединение, добывает республиканскую аудиторию, не попросив у них позволения. Конечно, завистники не смогли утопить в ложке воды нарушителя их покоя, но испортили ему праздничное настроение, не дали возможности долго утешаться успехом. У меня, отца, они вызвали только отвращение и презрение».

В Львове же первыми присоединились к черновицким «мастерам» клеветнического дела завистники из клуба творческой молодежи, в Киеве — в первую очередь журналисты Украинского телевидения, члены Союза композиторов Украины. Я давно занимаюсь эстрадой, накопил горы публикаций. И меня всегда удивляло, как может один человек быть композитором, а одновременно занимать аж три руководящих кресла. Идет речь об Александре Билаше, в частности. Он писал и пишет хорошие песни, а одновременно был трижды секретарь — союза союзного, союза республиканского, да еще и киевской городской организации Союза композиторов. Как бы меня не убеждали даже в дьявольской работоспособности этого человека, все равно не поверю, что он на всех должностях старательно исполнял возложенные на него обязанности. Кажется мне, держали его на этих должностях за послушание, потому я могу процитировать не одну тираду Билаша о вреде эстрадной песни, о том, как композиторы-аматеры отбирают хлеб у композиторов-профессионалов и т. д. (его публикаций в прессе на эту тему имею достобеса — И. Л.). Не буду этого делать ныне, отмечу лишь, что из-за таких, как Билаш, компартийные чиновники сурово контролировали творчество молодых, которые не писали партийных од. В частности, и творчество Владимира Ивасюка.

Руководить же в те времена было очень просто. Нужно было лишь «поставить на место». Рискнули заньковчане поручить написать музыку к спектаклю «Знаменоносцы» Владимиру Ивасюку — уже и молва: «Как, к произведению самого Олеся Гончара и какой-то там Ивасюк?» Поставить на место! Сказано-сделано: в списки творцов спектакля, отмеченных Государственной премией Украины имени Т. Шевченко, композитор не попадает. То ж самое получается и с премией имени Николая Островского. А ко всему — звонки с угрозами, о которых жаловался генералу Экимяну.

Нет, Владимир Ивасюк был хорошо закален. И я просто не поверю, что не полученная комсомольская премия, которую, к слову, присудили ему посмертно, так сильно повлияла на психику композитора, что он прибегнул к самоубийству.

К слову, взяться за перо меня заставили и другие обстоятельства. Дело в том, что и умерший композитор кому-то мешал: видите, судебное дело открылось журналистам лишь сейчас, когда со дня смерти прошло почти четырнадцать лет. Раньше же было — не позволено! Не потому ли, что оно, это дело, по-моему, велось под давлением той информации «В Прокуратуре области», то есть подгонялось под заданную программу?

Не позволено! — прозвучало сразу после смерти творца во многих аспектах. Радио и телевидение перестали транслировать произведения композитора — кто-то же давал указание на это. Уничтожен был и спектакль «Знаменоносцы». Главный художник заньковчан Мирон Киприян вспоминает:

«“Знаменоносцы” шли и после смерти композитора. Вспоминаю, как на первый спектакль, который прошел уже после похорон Владимира Ивасюка, в зал пришли люди торжественно-подавленные. Я их понимал: они пришли на встречу с музыкой композитора. А она, посвященная событиям второй мировой войны, была романтично-трагической, как судьба самого автора ее, потому люди воспринимали ту музыку не просто как реквием памяти о советском солдате, а и как реквием по самому творцу, которому судилась такая трагическая, неразгаданная и до сегодня судьба. Помню, у людей, которые сидели в зале, как и у актеров, выходивших на поклон, на глазах блестели слезы… То был, наверное, первый вечер памяти Ивасюка в Львове».

Однако, тот вечер памяти кому-то не понравился. И их, этих вечеров, вскоре не стало. Потому что «чисто случайно» сгорели декорации именно «Знаменоносцев».

Их не восстанавливали…

Не могу промолчать и о покушении на фестиваль «Червоная рута», идею которого я высказал еще в декабре 1987 года на страницах газеты «Молодежь Украины». Благодаря этому изданию и лично редактору Владимиру Боденчуку фестиваль памяти композитора произошел. В Черновцах, потом — в Запорожье. Однако «Игры–92» вокруг этого фестиваля, затеянные гуренковской газетой «Украина молодая», а также «Молодежью Украины» и «Голосом Украины», которые к ней присоединились, поставили под угрозу проведение третей «Червоной руты». Не хочется пачкать руки, оценивая все фальсификаторские ходы Богдана Билейчука и компании, за спиной которых стояло комсомольское малое предприятие «Червоная рута» с Юрием Соколовым во главе, отмечу лишь: мы уже имеем расколотый «Оберег» в Луцке, из-за чего над нами смеется весь музыкальный мир, давайте испортим и святую идею «Червоной руты».

Единственное, что признаю в позициях раскольников-борьбистов, это то, на чем стоял еще в 1987 году: фестиваль должен быть постоянным черновицким, обязательным на нем должно быть исполнение конкурсантами песен Владимира Ивасюка, ведь фестиваль посвящен его памяти, в рамках фестиваля должен проходить парад звезд украинской эстрады — тех вокалистов и коллективов, которые исполняли произведения Ивасюка еще при его жизни. Присоединяюсь к целиком новому предложению раскольников — согласен, участники фестиваля «Червоная рута» должны собрать средства на сооружение памятника Владимиру Ивасюку в Черновцах. К этому делу должны подключиться лауреаты и дипломанты всех фестивалей «Червоная рута», все артисты, кого песни буковинского самородка вывели на большую сцену, все современные поп-, рок- и фолькгруппы и их солисты, не останутся, думаю, в стороне и аматеры.

Анализируя «Игры–92» вокруг «Червоной руты», задумываюсь: а, может, кому-то и сегодня выгодно, чтобы фестиваль памяти Владимира Ивасюка, праздник песни, который уже приобрел мировую славу — в октябре 1992 года победители запорожской «Червоной руты» с триумфом покорили семь стран Европы, как их черновицкие предшественники — американский континент! — перестал существовать? Может, и его, как в свое время композитора, также хотят уничтожить?

Не получилось. Фальсификаторы-борьбисты не смогли отобрать себе название популярного в мире фестиваля «Червоная рута», получили, наконец-то, отпор от обманутого ними главы комиссии Верховного Совета Украины по вопросам культуры и духовного возрождения Леся Танюка, который, обратившись к газете «Культура и жизнь», опубликовал такое:

«Учитывая резонанс, который имеет фестиваль «Червоная рута», а также на неправильные толкования, появившиеся на протяжении последних месяцев в средствах массовой информации, просим огласить мнение Комиссии Верховного Совета Украины по вопросам культуры и духовного возрождения.

Мы поддерживаем проведение очередного фестиваля «Червоная рута» согласно с его статусом и концепцией, так как и организацию других фестивалей популярной музыки под самыми разнообразными названиями, зарегистрированными в юридическом порядке.

Миссия нашей Комиссии заключается в законодательном обеспечении «полифонии» искусства, в том числе молодежной музыки, в демонополизации этой сферы. Потому мы категорически против любых спекуляций вокруг фестивальных названий, против «войн и боев», связанных с этим. Ведь суть, например, не в имени «Мария», а в душе фестиваля такого названия».

Проглотив горькую пилюлю, борьбисты, срочно перестроившись, воплощают в жизнь проведение Международного конкурса молодых исполнителей украинской эстрадной песни имени Владимира Ивасюка. Конкурс будет проводиться раз в два года, и будет иметь постоянную прописку в Черновцах. Кажется, все в порядке — нужно радоваться, ведь родился еще один фестиваль! Но… Почему он проводится именно в год «Червоной руты»? Именно в тот период, когда проходит подготовка к «Червоной руте»? Ясно почему. Чтобы приуменьшить популярность «Червоной руты». Считаю, комиссия Леся Танюка и Министерство культуры Украины должны вмешаться в это дело, разделить фестивали-конкурсы по годам.

…«Червоная рута–3» триумфально прошла в Донецке, собрав на концерты более 160 тысяч почитателей. Открытые нею таланты — солисты Александр Пономарев из Хмельницкого, Ирина Шинкарук из Житомира, обладатель гран-при калушская группа «Братья блюза» — вскоре, уверен, пленят и Европу, и мир (благосклонность слушателей из Украины они уже завоевали!).

Вместо этого организованный раскольниками конкурс имени Ивасюка международным не стал, превратился на «концерт для папы с Николаем»: кроме песен Володи Ивасюка (это приятно было, конечно, семье), почти половина участников финала в Черновцах второй песней исполняла произведение главы жюри Николая Мозгового, а это значительно снизило творческую палитру конкурса.

Имеет ли будущее этот камерный конкурс? Наверное, нет. Но, поживем — увидим.